От Сары - Озека до Ханькоу С. С. Белолипецкий (1899 - 1975) - полковник медицинской службы. В качестве врача - невропатолога занимал различные должности в Советской Армии. В 1938 - 1939 гг. в составе группы советских военных врачей - добровольцев находился в Китае. Участник Великой Отечественной войны. В самый канун Первомая 1938 г. в качестве врача - добровольца я выехал из Ташкента в борющийся Китай. Первой на нашем совместном с доцентом И. Д. Ицковичем пути была станция Сары - Озек на Турксибе. Незадолго до прибытия в этот пункт появился в нашем вагоне военфельдшер Викторов, мой бывший подчиненный. На нем был штатский костюм и мягкая шляпа. Он начал работать в Китае одновременно с врачами САБО В. Г. Абозиным, С. Я. Тороповичем, М. К. Куриленко и А. Н. Ерусалимовым уже около года тому назад. - Где они теперь? - спросил я у Викторова. - Абозин служит в Ланьчжоу, Торопович и Куриленко - где - то в Южном Китае, вероятно в Ханькоу, а Ерусалимов недавно погиб под Ланьчжоу в авиационной катастрофе. - Как погиб? - спросил я, пораженный. - Отчего, при каких обстоятельствах? Андрея Николаевича Ерусалимова, молодого, энергичного - хирурга ташкентского военно - окружного госпиталя, я знал давно. В Ташкенте у него осталась больная жена с детьми. - Ерусалимов отстал от товарищей. Он временно работал в Сиане, откуда по какому - то поводу прилетел в Ланьчжоу, перед тем как проследовать дальше, в Ханькоу. На обратном пути в Сиань самолет, не пролетев и двадцати километров от Ланьчжоу, вспыхнул в воздухе и рухнул на землю, объятый пламенем. Сам я, - добавил Викторов, - работаю на трассе Джаркент - Сиань, обслуживаю персонал наших автомобильных караванов. Вскоре прибыли в Сары - Озек, небольшой станционный поселок на юго - востоке Казахстана, совершенно лишенный какой либо растительности, где мы должны были дожидаться дальнейших распоряжений. Тогда, много лет назад, в Сары - Озеке было всего несколько каменных зданий - вокзал, школа и др., а жители в основном жили в глинобитных полуземлянках. Еще из окна вагона, справа по ходу поезда, я увидел огромный черный квадрат, занимавший пологий склон холма. Это была открытая стоянка нескольких сот новеньких грузовых автомобилей, составлявших стратегический транспортный резерв нашей "экспедиции". Поставленные сплошными рядами машины блистели свежим лаком и сверкали ветровыми стеклами. Нас поместили в отдельную комнату небольшого штабного домика, в котором жил начальник базы и работала маленькая походная радиостанция. Переоделись в гражданское: костюмы из синей хлопчатобумажной ткани, башмаки, кепки. В местном лазарете работы было немного. Грустили, глядя вслед поездам, убегающим в сторону Ташкента, где остались наши семьи. В Сары - Озек между тем прибывали добровольцы,. уже отслужившие свой срок в Китае и возвращавшиеся на Родину. По вечерам они рассказывали нам о своей трудной и опасной работе. В конце мая, поздно вечером, когда мы укладывались спать, за стеной затрещал и вскоре смолк моторчик радиостанции. Это значило, что проведен очередной сеанс радиосвязи с Москвой. Через минуту вошел радист и спросил: - Кто здесь Ицкович и Белолипецкий? Мы отозвались. : - Поступила радиограмма. Вам обоим надлежит завтра утром отправиться в Алма - Ату, а оттуда самолетом в Ханькоу. По распоряжению начальника базы автомобиль будет подан к четырем ноль - ноль. Будьте готовы. - Радист ушел. ...На третьи сутки нашего пребывания в Алма - Ате мы встретились с группой товарищей, возвращавшихся из Китая. Они летели без посадки от самого Ланьчжоу. Были радостно возбуждены и охотно рассказывали о своих впечатлениях. Среди прибывших был и летчик, раненный в воздушном сражении над Ханькоу 29 апреля. Мы сменили ему промокшую повязку. От них я узнал о моих ташкентских земляках. Торопович находится в Ханькоу, Куриленко - в Наньчане. Возглавлял их работу П. М. Журавлев, о котором я слышал еще в Сары - Озеке. Вечерний поезд из Москвы привез новую партию добровольцев, направлявшихся в Китай. В нее входили военные советники разных родов войск, военные корреспонденты и один врач. Нам сообщили, что завтра все вместе мы улетаем в Китай. Наш самолет - бывший бомбардировщик, а теперь транспортно - грузовой - набирает высоту, чтобы преодолеть перевальную точку Тянь - Шаньского хребта. Слева и справа от нас угрожающе близко громоздятся, проплывая мимо, исполинские глыбы гор, исчерченные ломаными темными и светлыми полосами. На крутых обрывах гор снег не держится, и эти места выглядят черными островами, тогда как на более покатых склонах белыми скатертями лежат вечные снега. Под самолетом хаотическим нагромождением проползают менее высокие скалистые горы с острыми, ребристыми вершинами, то голыми, то покрытыми лесами или кустарником. Проходящая где - то здесь под нами государственная советско - китайкая граница с воздуха неразличима. Вскоре горы остались позади. Под нами расстилалась однообразная желтая равнина. На горизонте показался какой - то город. Самолет сделал над ним разворот и пошел на посадку. Люди в незнакомой военной форме бежали нам навстречу. Мы прибыли в Кульджу. Обедали и отдыхали в литишэ, расположенном тут же, на аэродроме. Моим соседом оказался молодой человек, несколькими днями раньше прибывший в Кульджу и ожидавший попутного самолета, чтобы лететь в глубь Китая. Он рассказал, что только что вернулся из Испании, где служил в интернациональной бригаде, поведал о тяжелых боях республиканцев с франкистами, о том, с какими трудностями пробирался через Францию. Теперь, даже не имея возможности заехать домой к родителям, он прибыл в Китай. На следующее утро мы стартовали в Урумчи. Снова под нами необозримая желтая пустыня, ограниченная на юге едва различимой в дымке цепью снежных гор. С урумчинского аэродрома пас отвезли в город, в общежитие, расположенное на территории старинной крепости. В просторной комнате стоял бильярдный стол, шла игра. Ближайший ко мне игрок - рослый, широкоплечий мужчина в белой сорочке с растегнутым воротом - на миг повернулся ко мне и, не меняя положения кия, нацеленного в шар, шире расставил ноги, чтобы вернее бить. В ответ на приветствие он спросил: - Только что прибыли? - Да. - На чем? - На ТБ - 1. - Направляетесь в Ханькоу? - Да. - Значит, завтра полетите со мной на ТБ - 3. Это был известный по всей авиатрассе летчик Коваль, командир воздушного корабля. Тогда я не мог знать, что передо мной человек, трагическую судьбу которого спустя шесть с половиной месяцев мне не доведется разделить лишь по счастливой для меня случайности... На следующее утро мы уже сидели на мешках с парашютами в переднем отсеке фюзеляжа четырехмоторного гиганта. Нос